Лия сидела как на иголках. Она видела, что муж уже съел в три раза больше положенного, но продолжал накладывать. — Андрей, может хватит? — тихо спросила она. — Да все нормально, — отмахнулся он. — Сегодня же праздник. Ночью его скрутило так, что пришлось вызывать скорую. Врачи констатировали острый приступ и увезли в больницу.

— Вот до чего довели ребенка своими запретами, — причитала Нина Алексеевна, собирая сыну сумку. — Организм уже не принимает нормальную еду. Лия не выдержала: — Какие запреты? Вы же каждый день его пичкаете жирным! Он в больницу попал из-за вашего праздничного обеда. — Не смей меня обвинять! Я своего сына лучше знаю. Три дня Андрей провел в больнице. Лия приходила каждый день, приносила разрешенную еду. Но однажды застала свекровь, которая пыталась передать сыну контейнер с едой. — Что это? — спросила Лия.

— Куриный бульон, — гордо ответила Нина Алексеевна. — Самое полезное для больных.

— Жирный бульон? Серьезно? Он же в больнице из-за таких бульонов.

— Ой, не начинай. Я еще своих родителей так выхаживала.

Когда Андрея выписали, Лия решилась на серьезный разговор:

— Нам надо съезжать.

— Куда? — удивился муж. — У нас же нет денег на квартиру.

— Снимем. Я не могу больше смотреть, как ты гробишь свое здоровье.

— Но мы же копим.

— Выбирай — либо мы снимаем квартиру, либо я ухожу. Я не хочу быть вдовой в тридцать лет.

Андрей молчал долго. Потом тихо сказал:

— Хорошо. Давай поищем варианты.

Они нашли небольшую однокомнатную квартиру. Нина Алексеевна закатила скандал:

— Неблагодарные! Я вам все отдала, а вы убегаете.

— Мы не убегаем, — пытался объяснить Андрей. — Просто нам нужно пожить отдельно.

— Конечно, это все она тебя настроила.

Они переехали через неделю. Лия надеялась, что теперь все наладится. Но вскоре заметила — муж часто задерживается после работы. А однажды, вернувшись домой раньше обычного, почувствовала характерный запах маминых блинов от его одежды.

— Ты был у мамы? — спросила Лия, когда муж переодевался.

— Да, заходил ненадолго, — Андрей старательно избегал ее взгляда. — Она просила помочь с компьютером.

— И заодно покормила тебя блинами.

— Ну а что такого? Я же не каждый день там бываю.

Лия смотрела на мужа и видела, как он снова превращается в маленького мальчика, который врет про съеденные конфеты. Вроде взрослый мужчина, а не может противостоять простейшим манипуляциям.

— Андрей, мы же съехали именно поэтому. Чтобы ты мог питаться нормально.

— Я и питаюсь нормально. Просто иногда захожу к маме.

— И она, конечно, случайно каждый раз готовит твои любимые блюда.

Андрей дернул плечом:

— Ну готовит. Она же мать, заботится.

— Это не забота. Это манипуляция.

— Давай не будем опять начинать.

Но Лия не могла остановиться:

— А когда тебя снова скрутит? Когда опять придется скорую вызывать? Это тоже будет проявлением маминой заботы?

— Ты преувеличиваешь. Я уже лучше себя контролирую.

— Правда? А запах блинов от твоей рубашки — это контроль?

Андрей психанул:

— Да что ты прицепилась? Я взрослый человек, сам могу решать, что мне есть.

— Конечно, можешь. Только почему-то каждый раз решаешь в пользу маминой вредной еды.

— Не вредная она. Ты просто маму не любишь.

— При чем здесь любовь или нелюбовь? Речь о твоем здоровье.

На следующий день Лия застала на кухне пакет с едой от свекрови. Нина Алексеевна передала через мужа контейнеры с бульоном и котлетами.

— Зачем ты это принес? — спросила Лия.

— Мама переживает, что мы голодаем.

— Мы не голодаем. У нас есть нормальная еда.

— Но маме будет приятно, если мы поедим ее стряпню.

Лия посмотрела на мужа внимательно:

— То есть мамины чувства важнее твоего здоровья?

— Почему ты вечно все утрируешь? Обычная ситуация — мать передала детям поесть.

— Обычная? Мы съехали именно из-за еды. И что теперь? Она просто нашла новый способ контролировать тебя.

В этот момент Лия поняла — ничего не изменилось. Они могут переехать на другой конец города, но Андрей все равно останется тем же маменькиным сынком, который не может сказать «нет».

— Нам надо поговорить, — сказала Лия вечером.

Андрей оторвался от телефона:

— О чем?

— О нас. О том, что происходит.

— Опять будешь про маму?

— Нет. Буду про тебя. Про то, что ты не можешь принимать самостоятельные решения.

Андрей напрягся:

— Что значит не могу? Мы же съехали.

— Съехали. Но ты по-прежнему бегаешь к маме есть. По-прежнему позволяешь ей решать за тебя.

— Ничего она не решает.

— Правда? А кто решил, что тебе можно есть жирное, хотя врач запретила?

— Я сам решил.

— Нет. Решила мама, а ты просто согласился. Как всегда.

Андрей встал:

— К чему ты клонишь?

— К тому, что я не хочу быть твоей второй мамой. Не хочу постоянно бороться с твоей инфантильностью.

— Я не инфантильный.

— Тогда докажи. Начни сам принимать решения. Заботиться о своем здоровье. Думать о будущем.

— И это все из-за маминой еды?

— Не из-за еды. Из-за твоей неспособности взять ответственность за свою жизнь.

Лия собрала вещи в тот же вечер. Она поняла — бесполезно пытаться что-то изменить. Андрей всегда будет тем мальчиком, который не может отказаться от маминых блинов. Который не умеет говорить «нет». Который прячется за чужими решениями.

Возможно, когда-нибудь он повзрослеет. Научится отвечать за свои поступки. Но Лия не хотела быть рядом в этот момент. Она устала быть мамой для своего мужа.